В.М. Крук, А.Н. Харитонов[1]
Ясное понимание цели, сущности, основных технических приемов и правил, психологических элементов (механизмов) психоаналитического метода психотерапии затруднено без знания основных источников его происхождения.
На этот счет имеются достаточно различающиеся, хотя и не противоречащие в основном друг другу точки зрения. Сам 3.Фрейд, например, отмечал: «Я чувствую себя вправе утверждать, что и в наши дни, когда я давно уже не единственный психоаналитик, никто не может знать лучше меня, что такое психоанализ, чем он отличается от других способов исследования психической жизни и что именно следует этим словом обозначать...
...Мне следовало бы, как уже доводилось прежде, воздать должное „катартическому методу“ Брейера в качестве предваряющей психоанализ стадии, а начало собственно психоанализа связать с моим отказом от техники гипноза и обращением к свободной ассоциативности. Неважно, впрочем, начнем мы отсчитывать эпоху психоанализа от катартического метода или от моей модификации последнего» [20, 149].
А один из его первых соратников, создатель аналитической психологии — К. Юнг не менее справедливо подчеркивал: «Даже самая оригинальная и самостоятельная идея не с неба падает, а произрастает на уже имеющейся, объективно заданной интеллектуальной почве, корневая система которой — независимо от того, хотим мы того или нет, — представляет собой теснейшее переплетение» [30, 55].
Можно привести еще ряд высказываний — психоаналитиков , психологов, философов, врачей, других ученых — по поводу происхождения психоаналитического метода Фрейда, в одних из которых Фрейда упрекали в единоличном присвоении и узурпации открытия психоанализа, в других умаляли роль и значение заслуги И.Брейера в области психоаналитического метода и т.д. [1; 2; 3; 4 ; 10 ; 15 ; 16 ; 26 ; 28 ; 41].
Были даже заявления о том, что Фрейд вместе с Брейером использовали учение французского психолога П. Жане. Представители французского гипнотизма утверждали, что психоанализ как метод психотерапии стал наследником только гипноза [20, 27].
Наиболее интересной представляется точка зрения французских психоаналитиков Л. Шертока и Р. де Соссюра, которые полагали, что: «...Фрейд находился под впечатлением некоторых методов и понятий XIX века. Однако его творческий дух наделял их новым смыслом, и в итоге все, что было заимствовано им из прошлого, приобретало совершенно новый облик. Он связан все эти заимствования в единое целостное учение — настолько оригинальное, что его психоанализ стал революционным переваротом как в области психотерапии, так и в исследовании человеческого духа вообще» [27, 223].
Аналогичных взглядов придерживались и наиболее последовательные представители классического («ортодоксального») психоанализа — Э.Джонс, Ш. Ференци, К. Абрахам и др.
Изучение этого вопроса позволяет предположить, что психоаналитический метод оформился на благодатной почве его предшественников, имел свои генетические корни в психотерапевтических методах, философских и психологических учениях.
Как известно, сам Фрейд полагал, что основными источниками психоанализа как метода психотерапии были классический гипноз Ж.М.Шарко и Нансийской школы, катартический метод И. Брейера и закон образования ассоциаций- один из древнейших в психологии[2] /20; 22; 23; 39; 42/.
Рассмотрение каждого из них в динамике, в логике развития, позволит проследить: с чего началось " движение " к методу; каковы причины отхода основателя психоаналитической терапии от гипнотерапии, а затем и катартического метода; как именно от интереса к истерии («самой загадочной из всех нервных болезней»), гипнозу Фрейд подошел к своему методу свободных ассоциаций?
Классический гипноз
К своим открытиям Фрейд неизбежно должен был пройти через гипноз, так как это был один из ведущих методов психотерапии истерии, очень интересовавшей 3.Фрейда. «Личная вовлеченность врача стала краеугольным камнем психоанализа» [27, 99].
Отправным пунктом в его медицинской карьере стало знакомство с историей Анны О. (Берты Паппенгайм), пациентки его друга и духовного учителя Брейера.
Это событие поставило перед Фрейдом две важнейшие, связанные друг с другом, проблемы — истерии и гипноза. Именно при исследовании истерии интерес ученого сместился от физиологии к психологии. Чем же заинтересовала в 1882 году история Анны О. Фрейда?[3] В ряде источников самого основателя психоанализа , его последователей и критиков мы находим признания того, что Фрейда всегда привлекали занятия философией, но он никогда не любил медицину[4]. Не исключено, что пациентки, больные истерией, интересовали ученого вследствие специфики его личности[5]. Не осталось без внимания и то, что случай с Анной О. демонстрировал возможность успешного лечения истерии нетрадиционным способом, от разработки которого Брейер отказался и долгие годы не публиковал историю случая. Более того, при публикации Брейер опустил существенное событие, положившее конец лечению Анны О.: неожиданное для врача проявление пациенткой мощного непроанализированного положительного переноса неопровержимо сексуальной природы.
Но главное, на наш взгляд, заключается в том, что история заинтересовала Фрейда в силу уникального сочетания в этой болезни проблем души и тела, психического и соматического, интуитивного понимания возможности потрясающего по своим последствиям сдвига в ее лечении от медицины к загадочной психологии.
Занимаясь лечением нервных больных, он располагал лишь несколькими орудиями «терапевтического арсенала»: электротерапией В. Эрба и гипнозом[6]. Неэффективность электротерапии быстро разочаровала Фрейда; если и были какие-то незначительные успехи, то они сводились к результатам внушения. А работа с техникой гипноза привлекала таким же «стыком тела и души», как и истерия. «Вообще же работа с гипнозом, — замечал Фрейд, — была поистине соблазительной. Впервые я почувствовал себя всесильным, слава чудодея была лестной» [20,99].
Подлинная история знакомства Фрейда с гипнозом как методом психотерапии началась с его научной стажировки в Париже в клинике «самого знаменитого невропатолога своего времени» Жана Мартена Шарко в Сальпетриере в 1885 — 1886 годах[7].
Шарко применял гипноз с целью вызвать истерические симптомы, усматривая в них искусственную истерию. Он показал, что истерическому субъекту (и женского, и мужского пола) можно в гипнозе навязать известные представления. Например, легкий удар мог вызвать истерический паралич или нечувствительность кожи на каком-либо участке тела.
Следовательно, Шарко доказал, что представления, привнесенные в психику извне, могут вызывать изменения в человеческом теле. Такие же изменения могут возникнуть и в результате наших собственных бессознательных представлений. Именно в период работы в клинике в Сальпетриере Фрейд открыл значение психических факторов в истерии (психогенное происхождение). «...Большая истерия послужила наряду с экспериментальным параличом одним из первых импульсов для будущих открытий Фрейда» [27, 116]. Разработанная Шарко классификация истерии на фазы (I — «эпилептиформная» фаза; П — фаза «большого двигательного возбуждения» и Ш — «галлюцинаторная», или фаза «страстных поз») оказалась плодотворной, так как галлюцинарная фаза произвела на Фрейда сильнейшее впечатление и позволила ему заглянуть в глубинный «фантазиатический мир бессознательного».
Интересные идеи, результирующие знакомство с лечением гипнозом истерии в Сальпетриерской клинике Шарко, мы находим в «Предварительном сообщении (1893) Фрейда и Брейера. В своем определении истерии Фрейд использовал фрагменты описания большого припадка, а именно: воссоздание прошлого, возврат к травматическому событию, вызвавшему болезнь, возможность сексуальной окрашенности такого события. Уже впоследствии, разработав понятия вытеснения, конфликта, фантазма, бессознательного, он обогатил такое описание динамической интерпретацией. Важными чертами знаменитого Шарко, оказавшими большое влияние на Фрейда и на создание его будущего метода, были «умозрительные наклонности», обстоятельность, научная смелость в изучении истерии без опасения «ее эротических проявлений» и умение учитывать влияние на больного также его семьи, социального окружения [27; 42; 43].
Будучи сторонником гипнотизма, Фрейд применял прямое гипнотическое внушение с декабря 1887 по май 1889 года, пока не перешел к катартическому методу Брейера.
Другим ярким представителем гипноза, стоявшим у истоков психоанализа и эксперименты которого произвели на Фрейда «сильнейшее впечатление возможности мощных духовных процессов, которые все еще оставались скрытыми от сознания человека» [20, 100], был французский невролог из Нанси Ипполит Бернгейм. Вначале Фрейд обратился к трудам Нансийской школы и в 1888 году перевел на немецкий язык работу Бернгейма «О внушении», ознакомившись, таким образом, с «обогащением психологии новым экспериментальным методом» — постгипнотического внушения и внушения в состоянии бодрствования. Позже, в 1889 г., он отправился в Нанси к Льебо и Бернгейму, чтобы «усовершенствовать технику гипноза».
По словам самого Фрейда, причинами для этого были следующие обстоятельства: «во-первых, не всех больных удавалось загипнотизировать; во-вторых, не в моих силах было погрузить некоторых в такой глубокий гипноз, как мне хотелось» [20, 99]. Вероятно, именно в Нанси те мысли, которые вооружили Фрейда при изучении экспериментальных параличей и большой истерии, обрели «адекватную форму и влились в общий поток идей», способствовавших созданию концепции Бессознательного, на которой базируются все остальные теории Фрейда и прежде всего метод психоанализа.
Если пребывание в Париже показало ему , какие богатые экспериментальные возможности таит гипноз, то у Бернгейма он пришел к тому же выводу на основании самих экспериментов, когда пациент по пробуждении выполнял различные действия, внушенные врачом под гипнозом, и к тому, что «все мы при определенных обстоятельствах действуем по иным побуждениям, чем полагаем. Истинные побуждения не осознаются нами. Мы лжем, не зная этого. В Нанси можно было присутствовать при крахе учения о свободе воли и победе детерминизма» [2, 52]. В последующие годы уже в качестве психоаналитика Фрейд неоднократно пользовался феноменом постгипнотического внушения как доказательством существования бессознательного.
Таким образом, исходным пунктом в будущем здании психоанализа было пристальное изучение истерии — уникального сочетания психического и соматического факторов. Это явление исследовалось с психологических позиций.
Другой проблемой, находящейся на том же «стыке тела и души», взаимосвязанной с предыдущей и разрешающей ее с лечебной, методической целью, был гипноз, экспериментирование с которым позволило выявить психогенную природу истерии. При применении гипнотического метода работы шла с измененным состоянием сознания пациентов.
Классический гипноз в школе Шарко применялся директивно, в виде прямого гипнотического внушения в основном с целью вызова симптомов у пациентов и последующего их снятия в виде запрета.
Главным выводом на этом этапе, на наш взгляд, следует считать то значение гипноза в открытии Бессознательного (огромных возможностей скрытых от сознания мощных психических процессов), которое стало фундаментом будущего психоаналитического метода.
Катартический метод Брейера
В данном методе прослеживается логика развития метода Фрейда от гипноза к «Брейеровскому анализу» и от него к применению метода катарсиса без гипноза, использованию «процедуры надавливания» (в соотношении с «техникой напора» Бернгейма).
В истории и практике катартического метода можно выделить два этапа:
— применение «Брейеровского анализа» с использованием гипноза (1889 — 1892 гг.);
— отказ от гипноза, применение «процедуры надавливания» или катартический метод без использования гипноза (1892 — 1895 гг.).
"Брейеровский анализ«[8]. Удовлетворяя жажду знаний ученого — врача, пытающегося понять происхождение тех явлений, которые он стремится излечить, Фрейд перешел от гипнотического внушения к катартическому методу Брейера. Австралийский невропатолог, профессор физиологического института в Вене Брейер наряду с Шарко и Бернгеймом был учителем и духовным наставником Фрейда. Именно ему основатель психоанализа отдает наибольшую дань уважения и приписывает исключительные, самые выдающиеся заслуги в открытии психоаналитического метода[9].
Его первой пациенткой была Эмма фон Н., историю лечения которой они (Фрейд и Брейер) описали в «Исследованиях истерии» (1895). Фактически Фрейд применял гипноз, но с другой целью — с целью выяснения возникновения симптомов, о котором пациент в состоянии бодрствования или вообще не рассказывал, или мог рассказать неполно. Ученый «интутивно почувствовал важность того, что скрывалось за симптомами, и его исследовательский интерес был достаточно силен, чтобы преодолеть внутренние препятствия» [27, 155]. Катартический метод оказался более результативным, чем прямо внушаемый в гипнозе приказ, директивное указание, запрет, и удовлетворял также интерес врача, который имел право узнать что-то о происхождении феномена, устраняемого путем однообразной процедуры внушения. Еще до поездки в Сальпетриерскую клинику Фрейд узнал от Брейера о лечении острой истерии — истерии Анны О[10]. (ber Husterien Wien, 1895d.); 3.Фрейд «О психоанализе», «Автобиография „К Истории психоаналитического движения“. Л.Шерток, Р.де Соссюр „Рождение психоаналитика“»... и др. (1880 — 1882 гг.). (Поскольку на русском языке этот материал еще полностью нигде не публиковался, а имеющиеся изложения обычно очень сжаты, представляется интересным остановиться на нем подробнее [35].)
...Анна О. — прелестная 21-летняя девушка, интеллигентная, эрудированная, с богатым воображением, критическим умом , что делало ее невнушаемой. Настойчивость, доходящая до упрямства, и доброта завершали ее первоначальный портрет. В июле 1880 года горячо любимый ею отец оказался прикованным к постели тяжелой болезнью. Первые месяцы Анна беззаветно ухаживала за ним, одновременно пребывания, как и раньше, в сказочных выдумках своего воображения. Однако вскоре у нее появились слабость ; малокровие; отвращение к пищи; кашель; желание отдохнуть днем, переходящее в сноподобное состояние к вечеру и в сильное возбуждение к ночи; косоглазие. В начале декабря 1880 года пациентка слегла и смогла подняться только в апреле 1881 г., за несколько дней до смерти отца. В постельном режиме у нее быстро развилась серия новых нарушений: расстройство зрения, паралич мышц конечностей и других участков тела, тревожность. В таком состоянии Брейер взялся за ее лечение.
Пациентка к этому времени пребывала в двух чередующихся состояниях сознания: относительно нормальном , сопровождающемся меланхолией, и галлюцинаторном, в котором была непослушной, бранящейся и прочее. Первое становилось все кратковременнее, а во втором отчетливо вы выступали разговоры с собой. В ясном сознании она жаловалась на мрак в голове, проявления слепоты и глухоты, раздвоенность. Через некоторое время наступило глубокое функциональное расстройство речи, с восстановлением которой она бессознательно перешла с родного немецкого на английский язык, а при сильном волнении — на мешенину из разных языков. (Брейеру потребовалось несколько месяцев для того, чтобы убедить ее в этом.)
Накануне этих событий Брейер обратил внимание на то, что дневное сноподобное состояние с бормотанием каких-то слов, фраз после захода солнца сменялось примерно часовым глубоким сном с последующим периодом нарастающего беспокойства и повторением слов «мучение, мучение». Сначала случайно, а позже специально эти фразы стали ей повторять в ответ на жалобы «мучение, мучение». И однажды Анна О. присоединилась и стала описывать ситуации или рассказывать истории. Центральной фигурой в них была девушка, озабоченно сидящая у постели больного. Когда Анна О. заканчивала свои рассказы, она приходила в себя, заметно успокаиваясь и чувствуя себя гораздо лучшее. Ночью она опять становилась беспокойной, а утром, после пары часов сна, вовлекалась в новый клубок мыслей. Если вечером по каким-то причинам она не могла рассказать Брейеру связанную с ними историю, то успокоения не наступало, и на следующий день она должна была рассказать две истории. Так длилось все десять месяцев ее лечения Брейером.
После смерти отца истории стали более трагичными. Однако и в этой ситуации после выговаривания она становилась совершенно спокойной, на следующий день с утра была в хорошем состоянии, однако на 3-й день ее настроение быстро ухудшалось до невыносимого. В эти часы ее трудно было разговарить даже в гипнозе. Брейер настойчивым упрашиванием и всякими ухищрениями обычно добивался своего, но она никогда не начинала говорить до тех пор, пока не убеждалась в его тождественности осторожным ощупыванием рук психотерапевта. Если же выговаривание не приводило к успокоению, применялся хлорол, после чего она на несколько часов засыпала. Если Брейер при этом присутствовал, то сон был эйфоричным, в его отсутствие сон был неприятным и беспокойным.
Сама Анна О. серьезно называла эту процедуру «лечением разговором» или в шутку «трубочистением». Однажды Брейер прервал лечение на несколько недель в связи со своим отпуском, перепоручив ее психиатру, одновременно с ним наблюдавшему за ней. Вернувшись, обнаружил ее в некудышном моральном состоянии, болезненно раздраженной, сопротивляющейся рассказыванию историй, а сами рассказы стали стереотипными. Тогда он в течение недели заставлял ее рассказывать по 3 — 5 историй ежедневно, пока не было отработано все, накопившееся за его отсутствие. Только тогда сформировавшийся ритм был восстановлен.
Самым же примечательным было то, что продукты ее воображения и каждое событие, ассимилированное патологической частью ее души, упорствовали как психические стимулы до тех пор, пока не выговаривались в состоянии гипноза, после чего полностью исчезали. Однако в декабре 1881 г. последовало ухудшение ее состояния с последующим расщеплением: в одном состоянии она была в текущем времени, в другом — в событиях годичной давности, переживая их день за днем и рассказывал ,о них доктору, после чего возникшие в то время нарушения исчезали. Через некоторое время пациентка стала вспоминать и события 2-летней давности (1880 г.) и как только они проговаривались, обусловивший их симптом исчезал.
В этом заключалось катартическое лечение[11]. «Отреагировав» подобным образом, больная излечилась от истерии, причину которой (и других психоневрозов) Фрейд видел в то время в «ущемленных» аффектах.
Во время катартического лечения внимание больного направлялось непосредственно на травмирующий эпизод («концентрация внимания»), во время которого возникал симптом; психотерапевт стремился обнаружить в нем «психический конфликт и высвободить подавленный аффект». Еще одним важным моментом «брейеровского анализа» была возвратная направленность лечения («регрессия»). Она «все больше уводила вспять, сначала, как казалось, последовательно в пубертатный период, потом неудачи и пробелы в понимании увлекли аналитическую работу в предшествующую пору детства, которая до тех пор была недоступна никакому изучению [20,151].
При изучении патогенеза более тяжелых симптомов истерий во время катартического лечения оказалось, что все симптомы образовались как «осадки», «аффективные переживания» («психические травмы»), детерминированы сценами из прошлой жизни и представляли собой остатки воспоминаний об этих событиях.
Возвращаясь к истории Анны О., необходимо обратить внимание на появление нового, пожалуй, самого главного элемента будущего психоаналитического метода — явление переноса. У Брейера установилась интенсивнейшая суггестивная связь с пациенткой, «дающая нам прямо-таки образец того, что мы называем «переносом» [20,157]. Это был только намек на открытие удивительнейшего феномена лечения катарсисом , Брейер не смог осознать природы этого неожиданного явления и, как бы пораженный «злополучным исходом», вынужден был прервать его изучение[12]. Таким образом, при катартическом методе лечения использовалось гипнотическое состояние с целью заставить пациента вспомнить травматическое событие, чтобы наступило целительное катартическое переживание в виде «отреагирования» и «разрядки» и в результате — облегчение, исчезновение симптомов, излечение невроза.
Отказ от гипноза. «Процедура надавливания». Следствием «дальнейших занятий формами нервозности», продвижения на пути применения катартического метода лечения было изменение техники. В связи, с чем это произошло? Постепенно у Фрейда складывалось представление и о той силе в пациенте, которая противостоит лечению. Окончательно оно выкристаллизовалось в случае Элизабет фон Р.[13], которую он не мог загипнотизировать и которая отказалась сообщать некоторые свои мысли, несмотря на то, что он настаивал. Фрейд пришел к заключению, что сила, сопротивляющаяся лечению, — это та самая сила, которая охраняет патогенные мысли.
Цель одна — защита. «Незнание» истерического пациента есть, фактически, нежелание знать [4]. Открытию «перенесения любви» в собственной клинической (психотерапевтической) практике Фрейд обязан также своей пациентке Элизабет фон Р., когда во время одного из сеансов ее удалось вернуть к истокам болезненного состояния, и, пробудившись, она вдруг обвила руками его шею.
Право сказать гипнозу «прости» дала также поездка Фрейда в Нанси[14], где он увидел эксперименты Бернгейма с постгипнотической амнезией и особенно его "технику напора«[15]. Бернгейм «показал тогда, что лица, приведенные им в сомнамбулическое состояние, в котором они по его приказанию испытывали различные переживания, утрачивали память о пережитом в этом состоянии только на первый взгляд : оказалось возможным в бодрственном состоянии пробудить воспоминание об испытанном в сомнамбулизме. Когда он их спрашивал относительно пережитого в сомнамбулическом состоянии ,то они действительно сначала утверждали, что ничего не знают, но когда он не успокаивался, настаивал на своем, уверял их, что они все же знают, то забытые воспоминания всякий раз воскресали снова» [21, 356 — 357].
Существуют разные точки зрения на причины отхода 3.Фрейда от гипнотерапии — Э.Джонса, Д.Лагаша, Л.Шертока, Ф.Виттельса, Р.Гринсона и др. Опираясь прежде всего на высказывания, замечания самого Фрейда в разное время, а также имея собственную позицию по этому вопросу, мы считаем, что целый ряд причин в совокупности обусловил отказ будущего психоанализа от применения гипнотического метода. Перечислим основные.
Однако гипноз сослужил добрую «огромную службу» катартическому лечению — он расширил поле сознания пациентов и наделил их знаниями, которых в бодрствующем состоянии у них не было.
Чтобы избежать гипноза и получить патогенные воспоминания, Фрейд, вспомнив о «технике напора» Бернгейма (Нанси, 1889), поступает так же со своими пациентами. Началась работа с нормальным состоянием больных в отличие от измененного, гипнотического состояния пациентов при гипнозе[19].
Появляется методическая уловка — «процедура надавливания» [19] (прообраз свободного ассоциирования). Фрейд предварительно сообщал своему пациенту о последующем надавливании на лоб, уверял, что за это время надавливания «придет в голову какая-то мысль» или «воспоминание в виде картины» и обязывал больного сообщать обо всем, «что бы это ни было». Причем не должно было быть «никакой критики, никакой сдержанности, ни из-за аффекта, ни из-за незначительности!» [19, 56].
Затем психотерапевт надавливал на лоб лежащего перед ним больного двумя руками и после «освобождения его» спрашивал: «Что вы видели? Что пришло вам в голову?». Фактически происходило отвлечение внимания пациента от сознательного поиска и размышлений. Так как патогенное представление находилось поблизости, то достижение его осуществлялось при помощи ассоциаций[20], при соответственном удалении какого-то препятствия. Надавливание и всплывание воспоминания было как путь к патогенному представлению. Дальнейшая связь наблюдалась в воспоминаниях и отношении к исходному представлению. Таким образом, «процедура надавливания»: а) указывала дальнейший путь через сохранившиеся воспоминания, осуществляла вызов внимания к забытым связям; б) выстраивала воспоминания, «многие годы, ускользавшие от ассоциаций, но не утратившие способности быть узнанными в качестве воспоминания» [19,58]; в) высшим достижением катартического метода в этом случае было «воспроизведение мыслей, которые больной отказывается признавать своими, которые он не вспоминает, хотя и признает, «что они, безусловно, требуются логикой» [19, 58]. Как результат эти представления вызывали завершение анализа и прекращение симптомов.
При таком катартическом методе пациент освобождался от истерического симптома в процессе воспроизведения своих патогенных впечатлений, выражая словами аффективные переживания. Задача психотерапии заключалась в том , чтобы склонить к этому пациента (врач при решении этой задачи не должен был «ни коррегировать, ни уничтожать. Это как отпирание замка . Цель катартического метода сводилась к тому, «чтобы довести сопротивление до таяния и, таким образом, проложить циркуляции дорогу в запертую до сих пор область» [19, 76,35].
Результатам лечения катартическим методом истерии, особенно при психотерапии без использования гипноза, была посвящена упомянутая нами книга Фрейда и Брейера «Исследования истерии». В ней они охарактеризовали симптомы истерии, значение аффективной жизни, важность различий между бессознательными и сознательными психическими актами, ввели динамический фактор, устанавливая, что симптом возникает при противодействии аффекту, а также экономический фактор, рассматривая тот же симптом как результат преобразования энергии, обращенной на что-то другое (конверсия).
Таким образом, исследовав значение катартического метода Брейера как источника психоанализа и процесс развития будущего метода психотерапии от гипноза к «брейеровскому анализу» с применением «процедуры надавливания», мы пришли к следующим выводам.
Первое. Катартический метод применялся с целью выяснения истории симптомов истерии, детерминированных аффективными переживаниями прошлой жизни, и характеризовался следующими чертами: вызов подавленного аффекта; возвратная направленность лечения (регрессия); концентрация внимания на травме; устранение амнезии (воспоминание о травматическом событии); эмоциональное «отреагирование», «разрядка», катарсис.
Второе. Безусловной заслугой катартического лечения было открытие переноса («перенесение любви») — одного из основных элементов будущего психоаналитического метода.
Третье. При психотерапии истерии с применением гипноза и при «процедуре надавливания» Фрейд обнаружил особенную «игру сил» психического бессознательного — сопротивление, на преодоление которого направлялась измененная техника лечения, и которое стало вторым главным элементом психоанализа.
Четвертое. Отказ от гипноза по образному выражению самого основателя психоаналитического метода был началом «собственной истории психоанализа». Этот важнейший шаг приоткрыл «маскировавшееся» сопротивление и облегчил психотерапевтическую процедуру — расширил поле применения новой техники.
Пятое. Катартический метод с использованием «процедуры надавливания» применялся к больным истерией в бодрствующем состоянии, что приводило к ассоциациям пациентов — следующему важному шагу на пути создания психоанализа.
Ассоциации (закон ассоциаций)
Напомним некоторые основные аспекты истории развития ассоциаций (закона ассоциаций) в психологии.
Обращение к рассмотрению нами этой проблемы обусловлено несколькими факторами:
— недостаточными исследованиями[21] непосредственного влияния идей ассоцианизма, роли психологического закона ассоциаций в создании психоанализа;
— тем, что именно свободные ассоциации стали основным вкладом в открытие Фрейдом его метода (часто в психоаналитической литературе и клинической практике метод свободных ассоциаций отождествляют с психоанализом);
— необходимостью понимания причин его прихода к этому «основному открытию».
Ассоциации (лат. associare) — соединение , объединение, союз; в психологии — это ассоциация идей — связь представлений, появившись в сознании, вызывает по сходству, смежности или противоположности другое.
Ассоциировать — соединять; псих. — мысленно соединять, сближать представления. Понятие «ассоциации» считается одним из древнейших в психологии. Его можно встретить (впрочем, как и понятно о катарсисе) у Платона и Аристотеля.
Подобно тому, как ствол дерева, развиваясь, обрастает новыми кольцами, эти понятия, передавая от эпохи к эпохе мудрость веков, обогащались новым содержанием. Закон образования ассоциаций веками считался главным законом психологии. Сущность его сводилась к тому, что если какие-либо объекты воспринимались одновременно или в непосредственной близости, то впоследствии появление одного из них влекло за собой осознание другого. Различным видам ассоциаций было посвящено множество психологических трактатов и концепций. Приведем лишь несколько наиболее известных учений.
Начало классическому ассоцианизму было положено концепцией бессознательного английского врача Гартли, центральной идеей которого была универсальная категория ассоциации[22] (человеческое познание представало как ассоциация идей).
Он также считал, что на основе ассоциаций образуются все сложные представления, явления памяти, понятия, суждения, произвольные движения, аффекты (страсти), воображение. Память же — это воспроизведение ощущений по ассоциации в том порядке и отношении, в каких они были получены. Англичанин Д.Юм развил понятие ассоциаций, объясняя механизмом их образования работу познания, дал классификацию ассоциаций[23] и утверждал, что все эти ассоциации встречаются в повседневной жизни, лежат в основе научного мышления (причинно — следственные отношения сводились к привычной последовательности явлений).
Идеи ассоциативной психологии своеобразно преломились в концепции И.Ф.Гербарта. Понятия о бессознательной психике, сочетаниях представлений (комплексах), хотя и не осознаваемых, но способных воздействовать на процессы, в отношении которых индивид способен дать себе отчет, может рассматриваться как свидетельство влияния Гербарта на Фрейда, создание его психоанализа.
В ассоцианизме было дано детальное описание, как самого факта ассоциации, так и принципов (законов) ассоциаций, выявлены условия образования и сохранения ассоциаций. Когда психология превратилась в самостоятельную науку, ассоциации стали изучать экспериментально, чтобы определить законы памяти, воображения и других умственных процессов.
Американский психолог У.Джемс — яркая фигура в истории мировой науки — в 1890 г. в своих «Принципах психологии» одним из первых в научной психологии сформулировал принципы и закон ассоциаций: «И поскольку слово „ассоциация“ указывает на причину психического процесса, речь будет идти об ассоциации между собой мозговых процессов, которые, группируясь известным образом, определяют своими сочетаниями порядок психических процессов» [7, 157]. Он также утверждал, что закон причинности управляет явлениями ассоциаций в форме закона приучения нервных тканей к восприятию впечатлений. XIX век , был веком триумфа ассоцианизма. Закон ассоциаций рассматривался как основное явление душевной жизни. В ассоцианизме видели теорию, которую можно применить к вопросам политики морали воспитания" [8, 135]. Особенное применение ассоциативная психология (ассоциативный эксперимент) нашла в самых различных вариантах в клинике (Р.Зоммер, Э.Крепелин, 3.Фрейд, К.Юнг и др.).
Во всех случаях экспериментального изучения ассоциаций в психологии в основном решалась задача исследования работы сознания. Фрейд же первым среди клиницистов (врачей) и психологов использовал материал ассоциаций с другой целью — проникновение в бессознательное ; и в этом была его огромная заслуга перед медициной, психологией, философией. Он искал в этом материале путь в область неосознаваемых побуждений, намеки на то, что происходит в «кипящем котле» аффектов, влечений. Для этого, полагал он, следует вывести ассоциации из-под контроля сознания. Они должны стать свободными. Так родилась главная процедура психоанализа, его основной технический прием.
Применялся ли метод свободных ассоциаций до Фрейда?
Если иметь в виду, например, область искусства, литературы, то следует утвердительный ответ. Подтверждения этому мы находим в «Заметках из ранней истории психоаналитической техники», опубликованных в IV выпуске «Психологической и психоаналитической библиотеки» И. Ермакова (1923).
Доктор Дж. Гарт-Вилкинсон, более известный как поэт и мистик направления Сведенборга, применил в 1857 г. для сочинения своих вольных мистических стихотворений новый метод, названный им «Впечатление», который соответствовал «бесконтрольному течению мыслей», «требованию проявления себя, «направленному к самым глубоким бессознательным душевным движениям» [22, 149]. При этом необходимо было отстранить волю и всякое размышление, довериться вдохновению, и оказывалось, что «душевные способности направляются к незнакомым целям» [22,149].
Другой пример, известный знатокам психоаналитической литературы, — это «прекрасное место из письма Шиллера к Кернеру, в котором великий поэт и мыслитель советует всякому, кто хочет быть продуктивным, обращать внимание на свободно приходящие в голову мысли» [22, 149].
Безусловно, ни Гарт-Вилкинсон, ни Шиллер не имели прямого влияния на выбор психоаналитической техники.
Но отношения «более личного характера» на открытие Фрейдом свободных ассоциаций все-таки были. Обратимся вновь к тем же «Заметкам из ранней истории психоаналитической техники». В 1862 г. вышла статья Л. Бьерна[24] «Искусство стать в три дня оригинальным писателем» об известных особенностях стиля Жана Поля, перед которым преклонялся Бьерн. В ней предлагалось взять «лист бумаги и записать три дня подряд без фальши и льстивости все, что вам придет в голову» [22,150], все, что вы думаете о себе, своей жене, исторических событиях и др.
После побуждения Фрейда его учениками прочесть статью Бьерна , он признал, что «это был первый писатель, в произведения которого он углубился» (22, 150].
Этот факт сыграл свою роль в последующем применении 3.Фрейдом в катарсисе свободных ассоциаций. К такому же выводу приходит один из ближайших учеников создателя психоанализа Ф.Виттельс в своей книге «Фрейд, его личность, учение и школа»: «Фрейд сам признает, что эта статья могла играть большую роль в истории возникновения идей об использовании в психоанализе свободно возникающих мыслей больного, так как еще с дней своей ранней юности он охотно перечитывал Бьерна» [2, 83].
Мы рассмотрели кратко историю развития идей об ассоциациях, что, безусловно, нашло отражение в будущем методе психоанализа Фрейда, и факты, указывающие на непосредственное влияние в применении им свободных ассоциаций. Осталось выяснить, каким образом Фрейд перешел от катартического метода без использования гипноза («техники надавливания») к применению метода свободных ассоциаций, чтобы завершить логику развития психоанализа.
В автобиографическом исследовании в 1924 г. Фрейд, возвращаясь мысленно во времена применения «процедуры надавливания», вспомнил об имеющихся проблемах ее использования: «Первоначальный способ преодолевать сопротивление, применяя напор и убеждение, был необходим, чтобы врач мог для начала сориентироваться, чего здесь следует ожидать. Но применять его долго было слишком утомительно для обоих участников, и были некоторые очевидные сомнительные стороны» [20,119]. Еще раньше в своих лекциях «О психоанализе» он ссылался на утомительность этой процедуры и на то, что она требовала много усилий. Бывали сеансы, когда проходили часы, а «пациент не открывал рта». Фрейд пришел в результате к убеждению, что лечение продвигалось быстрее всего в тот момент, когда он предоставлял пациентам свободу говорить все, что им было угодно ("важное, неважное, нелепости, всякую тарабарщину«)[25].
Пациенты «затапливали» его своим многословием, потоком сообщений, против которого безуспешно было воздвигать «плотину». Вначале они особенно усердствовали в этом отношении, пока еще не подозревали о соседстве врача с «дьяволом», не позволяли прерывать себя. Фрейд же в это время спокойно сидел и прислушивался с пристальным вниманием («человек изобрел язык, чтобы скрывать свои мысли»), меньше к тому, что пациенты говорили, а больше к тому, о чем говорили дважды, что произносили в особенных выражениях, или когда молчали[26]. При этом возникали «пробелы», где открывались комплексы пациентов. Фрейд должен был слушать, и слушал до конца, пока не выявлялось то неизвестное, что «пациент старался скрыть своим многословием».
Таким путем 3.Фрейд пришел к своему основному открытию: «процесс свободных ассоциаций при соблюдении основного правила психоанализа оправдал возлагавшиеся на него ожидания, т.е. вытесненный и устраненный в результате сопротивления материал возвращался в сознание» [20,119].
Точной даты открытия процедуры свободных ассоциаций нет, но, вероятно, она постепенно создавалась между 1892 и 1896 гг., «уверенно очищаясь от гипноза, внушения, давления и опрашивания, которые сопровождали ее вначале» (Джонс, 1953).
Намеки, первые «зародыши» ее мы встречаем в описанном случае Эммы фон Н. в «Исследованиях истерии» [35].
Замечательный биограф Фрейда Джонс приводит исторический факт, когда Фрейд настойчиво расспрашивал Элизабет фон Р. и она упрекнула его в том, что он прерывает ход ее мыслей. Тогда он принял ее совет, и метод свободных ассоциаций сделал гигантский шаг вперед. Мы уже имели возможность заметить, что и факт переноса, и явление сопротивления, а теперь и свободные ассоциации были выявлены (или применены, как в случае со свободными ассоциациями) при лечении фрейлин Элизабет фон Р.
И если «авторство» метода катарсиса по праву приписывают пациентке Брейера Анне О., благодаря которой эта психотерапии получила название «разговорное лечение», то с таким же успехом можно выдвинуть следующую гипотезу: в период лечения Элизабет фон Р. Фрейд открыл свой психоанализ, где впервые проявились его основные феномены: сопротивление, перенесение, свободные ассоциации. Если раньше он объяснял, что при отказе от гипноза и внушения утрачивалась возможность доступа к вытесненному материалу и, следовательно, возможность получить патогенные воспоминания и фантазии, то теперь их совершенно достаточно заменила свободная ассоциация. Таким образом, метод свободных ассоциаций стал основной процедурой, фундаментальным правилом психоанализа. А закон ассоциаций — один из древнейших в психологии — стал еще одним объективным источником психоанализа.
Психологические, философские концепции ассоцианизма, господствовавшие в XIX веке, оказали свое благотворное влияние на формирование медицинских, психологических, философских взглядов Фрейда на создание его метода свободных ассоциаций.
Гениальность, научное предвидение, клиническая проницательность Фрейда проявились в создании им метода свободных ассоциаций с целью познания глубинного мира Бессознательного человеческой психики.
Исследование генезиса психоанализа показывает, что он имел глубокие корни, источники, основанные на богатстве мысли, психологических, философских, медицинских знаний и психотерапевтической практики.
Надо было обладать гением Фрейда, научной проницательностью, даром воображения и теоретического осмысления, смелостью ученого и человека, чтобы:
— пройти через терни зашоренных медицинских кругов, применяя гипноз и катарсис, отказаться от них;
— осознав силы сопротивления и преодолев их, проникнуть в глубины Бессознательного;
— открыть перенос — особые чувства между пациентом и аналитиком, модификацию опыта прошлых отношений в детстве со значимыми для больного людьми;
— извлечь вытесненные аффекты, понять природу психического детерминизма явлений и, применив свободные ассоциации как свое главное психотерапевтическое открытие, создать психоаналитический метод.
Список литературы
15.Фейдимен Дж., Фрейгер Р. Личность и личностный рост. Вып. I. N° М., РОУ, 1991.
[1] К р у к Владимир Михайлович — кандидат психологических наук, специалист в области истории психоанализа, психоаналитической психотерапии, член Правления РПА.
X а р и т о н о в Александр Николаевич — психолог-психотерапевт, специалист в области истории психоанализа, психоаналитической психотерапии, член Правления РПА.
[2] Кстати, все три ключевых термина в представленном умозаключении приведены в цитируемом нами отрывке Фрейда из «Истории психоаналитического движения» — «катартический метод», «техника гипноза», «свободная ассоциативность».
[3] В то время Фрейд еще многого не знал об истории пациентки Брейера, в том числе подробностей применения гипноза, «катартической» специфики и др. Повторный интерес к этому случаю был проявлен позже, после возвращения из Парижа при применении ими катартического метода и совместной работе над книгой «Исследования истерии» в 1889 — 1895 гг.
[4] В 1932 году, имея уже 50-летний врачебный и клинический опыт, 3.Фрейд вспоминал о свои занятиях медициной: «Ни в то время, ни позже я не чувствовал особой склонности к профессии врача. Мной двигало , скорее, своего рода любопытство, направленное более к человеческим заботам, чем к естественным наукам» (цит. по: 3.Фрейд «Психоаналитические этюды». Минск , «Беларусь», 1991, с. 510).
[5] Из биографии Фрейда, написанной Джонсоном, мы узнаем, что по поводу случая Анны О. Фрейд дважды отправлял своей жене письма, где, с одной стороны, высказывался о большом интересе к этой истории, а с другой — заверял Марту, что ей еще нечего опасаться, ибо «чтобы такое случилось, нужно быть Брейером». (Речь шла о глубоких чувствах, проявленных пациенткой И.Брейеру.)
[6] На протяжении почти 20 месяцев он применял электростимуляцию, водолечение, массаж и т. д. И неудовлетворенный результатами начал использовать гипноз в декабре 1887 г. (Э.Джонс).
[7] О причинах выбора французской школы невропатологии, возглавляемой «великим Шарко» см. в кн.: Л.Шерток и Р. де Соссюр (1991) и биографию 3.Фрейда (Э.Джонс, 1961).
[8] Именно этот термин, а также «брейеровская терапия» мы встречаем у 3.Фрейда. См.: Фрейд 3. О психотерапии истерии // Фрейд 3. О клиническом психоанализе: Избранные сочинения. — М.; «Медицина», 1991, С. 52.
[9] См. работы Фрейда: «Автобиография», «К истории психоаналитического движения», «О психоанализе» и др.
[10] Об исследовании случая Анны О. (Берты Паппенгайм) см.: в следующих работах Freud S. Breuer J uber Husterich . Wien , 1985 d.) ; 3.Фрейд «О психоанализе», «Автомобиография», «К истории психоаналитического движения». Л.Шерток, Р. де Сосюр «Рождение психоаналитика...» и др.
[11] Брейер и Фрейд назвали этот метод — катартическим (от древнегреческого термина «катарсис» — очищение).
[12] 2.Этот феномен позже Фрейд назвал «перенесенной любовью», или «эротизированным переносом», открыв сексуальную этиологию неврозов. Брейер в этой ситуации не связывал данное состояние пациентки с ее болезнью, а потому в замешательстве от нее отстранился.
[13] В "Случае Элизабет фон Р.«Фрейда мы нашли такое описание: «Во время этой напряженной работы я начал придавать все большее значение сопротивлению, которое обнаруживала пациентка при воспроизведении своих воспоминаний, и тщательно отбирал случаи, когда сопротивление в наибольшей степени давало о себе знать». (См.: Фрейд 3 . Случай фрейлин Элизабет фон Р.// Московский психотерапевтический журнал. 1992, № 1, С.93). Фрейлин Элизабет фон Р. Была первой пациенткой Фрейда, которую он лечил без гипноза (1892 г.).
[14] Поездка в Нанси могла свидетельствовать также о нетвердости убеждений Фрейда в гипнотерапии (В.Виттельс, 1925).
[15] Мы специально не рассматривали до этого методический подход Бернгейма в психотерапии, так как по логике развития психоаналитического метода именно на этом этапе более правильно приводить этот факт и исторически именно в этот момент Фрейд вспоминал о «технике напора соотнося с ней свою методическую уловку при отказе от гипноза — „процедуру надавливания“.
[16] У „зрелого“ Фрейда в „Введении в психоанализ...“ (1933) в 27-й лекции мы находим очень оригинальное суждение: „В нашей технике мы отказались от гипноза только для того, чтобы снова открыть внушение в виде перенесения“. Что самое серьезное здесь, что заслуживает особого подхода к пониманию причин отказа от гипноза, так это сравнение перенесения с внушением. В других источниках Фрейд вообще считает несовместимым внушение и психоанализ.
[17] Кстати , Бернгейм демонстрировал возможность „оживления“ воспоминаний пациентов, используя чисто психологические приемы опроса: настойчивость (напор), внушение, увещевание.
[18] См. приведенные нами выше эпизоды с Элизабет фон Р., работы Фрейда Автобиография». «К истории психоаналитического движения» и др.
[19] Вначале Фрейд прибегнул к «технике напора» Бернгейма, основными чертами которого были: концентрация внимания пациента, настойчивость (напор), уговаривание, психологическое принуждение врача, направление внимания больного на следы представлений, появление новых воспоминаний без гипноза.
[20] Здесь мы впервые выходим на ассоциирование как следующий источник будущего психоаналитического метода. Фактически уже обозначились основные контуры психоанализа, за исключением решающего довеска — свободных ассоциаций.
[21] Все имеющиеся исследования по генезису, истории психоанализа посвящены в основном изучению влияния гипноза, катартического метода (что часто тоже отождествляется с гипнозом) на рождение психоанализа. В них практически не прослежена роль ассоциаций в создании психоаналитического метода, за исключением некоторых упоминаний зарубежных и отечественных ученых (Э.Джонс, Ф.Виттельс, М.Г.Ярошевский). Нами же предпринята попытка выделить в данной работе закон ассоциаций как самостоятельный источник генезиса психоанализа в качестве метода психотерапии.
[22] Это была вторая попытка соединить рефлекс с ассоциациями после Р.Декарта. Третьей такой попыткой было учение отечественного психолога , физиолога И.М.Сеченова (см. М.Г.Ярощевский. История психологии. — М. , 1985 г.).
[23] Д.Юм различал следующие ассоциации: случайные и неправильные (ассоциации по закону смежности в пространстве и во времени); естественные и правильные (ассоциации по закону сходства и причинности). См. Ждан А. Н. История психологии от античности до наших дней. — М., 1990.
[24] Фрейд вспоминал, что в 14 лет он получил в подарок сочинения Бьерна и всю жизнь сохранял эту книгу, единственно уцелевшую у него с юного возраста. См. статью «Заметки из ранней истории психоаналитической техники» в кн. Фрейд 3. Методика и техника психоанализа. — М. , Пг. , Госиздат , 1923, С. 135 ).
[25] Не исключено, что именно в то время ему пригодился опыт его знакомства с сочинениями Бьерна, и Фрейд со свойственной ему научной проницательностью и тонким клиническим чутьем прибегнул к свободным ассоциациям.
[26] При этом пациент, так же как и при гипнозе, и при катартическом методе, лежал на кушетке, а психотерапевт садился у головы пациента так, чтобы тот его не видел (его реакций, мимику, движения и др.)